|
|
 С точки зрения типичного потребителя, ничего более абсурдного, чем рынок люксовой атрибутики, и быть не может. Костюм за $15 000 качеством ткани и пошива отличается от 300-долларового вовсе не в 50 раз, а копеечные электронные часы время показывают так же, если не точнее, чем коллекционный хронометр стоимостью в десятки тысяч долларов. Престижные брэнды, которые оправдывают колоссальную разницу в цене, строятся на идеях, большинству людей просто никогда не приходящих в голову. Но, судя по тому, с какой интенсивностью в последние годы развивается этот рынок, философия потребления luxury завоевывает в России все большую популярность.
Для новой российской элиты, формировавшейся из представителей самых разных культурных, социальных и этнических групп рухнувшего Советского Союза в очень сжатые сроки и в условиях негативного отношения со стороны других слоев населения, предметы роскоши являлись практически безальтернативным признаком групповой самоидентификации. Знаковые атрибуты статуса, доступные из-за своей высокой цены и труднодоступности лишь кругу самых обеспеченных покупателей, легко позволяли отличить "своего" от "чужого", помогали очертить границы нового класса и потакали болезненному комплексу превосходства, свойственному членам любого элитарного круга. Продолжая следовать этой логике, можно прийти к забавному предположению, что бутики дизайнерской одежды сыграли в становлении экономики современной России едва ли не большую роль, чем нефтяные вышки, обеспечивая мотивацию деятельности для владельцев последних. Ведь если бы не было luxury, то зачем были бы нужны очень большие деньги?
Vichy, Givanchi пиши с буквой "и".
Первые операторы российского luxury-рынка получали сверхприбыли благодаря четкому пониманию основного закона "нуворишеского шика": реальная стоимость, практическая и эстетическая ценность товара не имеют никакого значения - он все равно будет являться престижным атрибутом, если позволяет владельцу чувствовать себя внутри границ избранного круга. У граждан бывшего СССР какие-то смутные представления о западных престижных брэндах имелись: автомобили Mercedes из гаража управления дипкорпусом катали по Москве иностранных послов, швейцарскую часовую марку Rolex знали благодаря ее product placement в романах о Джеймсе Бонде, а марки одежды изучались по гангстерским фильмам в переводе Володарского. На заре 1990-х, в условиях тотального дефицита, покупатели не видели разницы между новой иномаркой и "реанимированным трупом" с европейской помойки, настоящими и поддельными Rolex, а если и видели, то не придавали ей значения: важным являлось то, что эти марки можно было купить лишь за очень большие деньги.
В течение прошлого десятилетия культура потребления элитной атрибутики эволюционировала, а сам рынок luxury становился все более цивилизованным. Представители имущей прослойки все чаще стали выезжать за границу, где их нуворишеский пафос выглядел довольно нелепо, а внутри страны социальная структура общества стала более сложной: чтобы отличаться от мелких уголовников и представителей нарождающегося среднего класса, которые теперь тоже могли себе позволить подержанную иномарку, требовался "подлинный" люкс. И тогда на российском рынке начали развиваться дистрибуторские системы западных производителей luxury.
Со временем поддерживать дистанцию с остальным обществом становилось все дороже, началась дифференциация внутри самого имущего класса. Рынок требовал знаковых атрибутов, отличающих владельцев очень больших состояний от просто богатых людей, влиятельных политиков - от акул шоу-бизнеса, а топ-менеджеров - от процветающих торговцев мандаринами. Одновременно усложнялись системы негласных правил dress-code, отличающие высший класс от high middle и одну группу VIP-потребителей от другой. "Dress-code с каждым годом становится все строже, - делится своими наблюдениям представитель ТД "Весна" Василий Погромов, - если год назад его соблюдали не более 30% участников светских мероприятий, то сейчас более 50%".
К настоящему моменту внутреннее расслоение потребителей luxury достигло таких масштабов, что профессионалы fashion-рынка, например, используют в работе целую систему "коэффициентов консервативности". Поступившим в продажу моделям обуви, одежды и аксессуаров присваиваются индексы от 1 до 10 - в зависимости от степени строгости или экстравагантности стиля. Профессиональная принадлежность покупателей также ранжируется по шкале - от госчиновников до свободных художников: опытный продавец не станет предлагать финансисту запонки, более уместные для человека, живущего на творческие гонорары.
Солидный Господь для солидных господ.
В последние годы эксперты отмечают новую тенденцию: универсальные атрибуты элитарности вытесняются, и им на смену приходят индивидуальные культуры потребления luxury. "В настоящее время практически невозможно выделить общие модные тенденции на этом рынке, - утверждает Игорь Шеин, главный редактор российского издания "журнала для миллионеров" Robb Report. - Состоявшиеся люди больше не хотят быть похожими друг на друга, носить часы "как у Потанина" или покупать яхту, потому что она есть у Абрамовича. Сейчас ценится индивидуальный неповторимый стиль во всем - от одежды до жилья и дорогого хобби".
"Может быть, еще остались нувориши, которые скупают все дорогие, модные и престижные вещи подряд, но я их не встречал, - продолжает тему президент яхт-клуба "Буревестник" Андрей Бойко. - Как правило, человек тратит очень большие деньги в какой-то одной нише luxury на вещи, приносящие ему радость и становящиеся для него религией и стилем жизни, и мода здесь совершенно ни при чем: Бога ведь не выбирают, потому что он модный и престижный. Просто верят и все! Для кого-то это лодки, для кого-то спортивные машины или уникальные часы. Остальные вещи должны быть приличного качества, соответствовать стилю и уровню человека и не более того".
Страницы: 1 2 3
|
|
|
|
|
